ЯНАО: Хрупкая вечность

Посвящается неизвестным героям N-го газового месторождения, которые встречали Председателя Совмина СССР А.Н. Косыгина в 1968 году, одетыми в телаги, подвязанные проволокой и застегнутые на загнутые гвозди вместо пуговиц,… а также Георгию Мерзосову, Сергею Касьянову, Матвею Кальдикову, Руслану Абдуллину, Анатолию Кузнецову и другим настоящим людям Ямала.

Сентябрь, октябрь 2006 г.: Тарко-Сале

Начинается север в Екатеринбурге с фирменного «Ямала»…. Полутора суток и ты на станции Пуровск по колено в снегу, который как раз и выпал этой ночью, поджидая тебя и твои легкие осенние ботинки. А на дворе октябрь. Возможно, снег еще растает, а может, и нет. Страшные рассказы уренгойских попутчиков по купе о том, что вот прошлой зимой было и минус шестьдесят четыре - и ничего, выжили, держась в метели за натянутые вдоль троп веревки, вызывают непроизвольные ассоциации про замороженных-отмороженных хеллрейзеров. Но при сухом воздухе, говорят, терпимо, и даже пиво пьется. Ясно, не на улице… (Напомню, ЯНАО - это реальный Север, столица которого - Салехард (ранее Обдорск) стоит на 66-й параллели – Северном полярном круге).

Правда, для меня ямальский север начался еще в сентябре – с обилием рыбы, отсутствием мошки и погодной возможностью для фотосъемки. Тем более что тот «отход на Север» был на самом деле автопробегом. Так что, в север «въезжалось» постепенно, этапами, - не так, как в поезде, где лег спать, проснулся – и оп-па, север!

И через день-два начинаешь понимать разницу между «пур», «яха» и «еган», хотя все это обозначения реки лесными и тундровыми ненцами. Хотя, мне-то, мне – чему удивляться? Еще, помнится, в одна тысяча девятьсот восемьдесят третьем четыре месяца бороздил тундру, на Урале, на Полярном (в Приуральском районе ЯНАО): курумники, мошкá, рваные гусянки ГТТ, речки, чьи имена с окончанием на «ю»: Танью, Елбынью…спирт по субботам после брезентовой бани…Романтика юности.

Проезжая по очередному мосту через речку с названием типа Харучейтанганъяха, невольно отмечаешь песенность ненецких гидронимов: Хыльмингъяха, Тыде-Тарка-Яха, Нюча-Чучу-Яха…

Вновь, после полярно-уральской эпопеи, «дали дальние видны» - картины осенней разноцветной тундры, ползая по которой с целью фотосъемки, объедаешься перезрелой голубикой, потому как её некому собирать! «Pentax» словно «шмайссер» бьется об тело, когда прыгаешь с кочки на кочку, ломишься по мшарам, забыв, что просто проезжал мимо из Тарко-Сале в Уренгой, и на тебе пиджак, рубашка, ладно – джинсы, не брюки.... светит солнце, но ветер с Арктики такой, какого не бывает в средней полосе. Ветер Льда, ветер потерянной Гипербореи, - суровый и светлый миф, в своей дрёме раскачивающий континент. Ветер как выдох Снежной Фрейи, зовущий бросить эту дуру Герду, и выложить, наконец-то главное слово Бытия из кусочков льда… Дуновение Вечности. Таков Ямал, таковы здесь и люди… Такова и природа. Минималистская, но яркая; быстрая в вегетации и неподвижная во сне.

Здесь, понятное дело, зимой холоднее, чем в Екатеринбурге, например, но и рыба жирнее, да и коньяк почему-то крепче… а в теплых номерах «Вынгапура» или «Геопура» не грех и пивка с пыжьяном, или того лучше – с муксуном…Волшебное слово: му-к-сун. Сиговые как смысл жизни. Пыжьян же вскоре начинает ассоциироваться с состоянием организма, особенно после долгих рабочих встреч с интереснейшим человеком - Георгием Георгиевичем Мерзосовым, главредом (теперь уже экс-) газеты «Северный луч» (в шутку - «Случ»). В общем, человек-луч в непроглядных сумерках агонизирующего в апостасии мира. Собственно, после его ухода из редакции ямальские сумерки стали гуще…

Поскольку рабочий день-вечер заканчивался неизменными беседами с ним под коньяк, икру и сиговых, утро требовало морозного воздуха. Прогулка же по таркосалинским сугробам весьма способствовала восстановлению сил и бодрости. Так и родилось определение «бодр как пыжьян». Я же в шутку отмечал, что «Георгич всегда бодр, по веселому строг и пыжаст». Он и сейчас таков, несмотря на то, что здоровье сдает – в силу возраста (с 1944-го г.р.). Тарко-Сале же растет, новостройки – новый тренд столицы Пуровского района.

Ямал проектируется как новая грядущая зона развития. Потому появились специальные арктические войска и прочие футуро-проекты. Так что, надежда есть – пока жив Север, живы и мы, – и не просто трепыханием лягушек в молоке, но полноценно, по полной – с вечной мерзлотой и базальтовой каменкой в бане. Ибо душа наша вмещает всё (и даже немецкое das All): с широтами и меридианами, тундрами, березовыми колками и текиловыми кактусами. Так что, пусть Демиург со своим глобальным потеплением-отуплением отдыхает, закукливая какой-нибудь другой мир, – нашим точно подавится.

Июль, 2007 г. Ханымей

В июле 2007 судьба и работа забросили меня снова на Ямал, на сей раз в посёлок Ханымей Пуровского района, расположенный у места впадения реки Чучуяха в реку Апакапур (в 63 км на северо-восток от Ноябрьска и в 72 км на восток от г. Муравленко).От столицы Пуровского района его отделяет три сотни километров (Ханымей расположен южнее Тарко-Сале).

Ханымей, как и почти все населенные пункты Ямала, кроме этнических (ненецких и селькупских) возникли как поселки при месторождениях нефти и газа. Так северо-восточнее Ханымея в 45 км находится Вынгаяхинское месторождение, на таком же расстоянии расположен поселок КС- 03, в 100 км – Етыпуровское нефтегазовое месторождение.

Поселок буквально стоит на дюнах, песок которых – суть свидетельство древнего Сибирского моря, собственно, в других ближайших местах его не поставить – тундра, болота, озера, плюс т.н. плоскобугристые торфяники… Отсюда, возможно и объяснение топонима «Ханымей». По одной из версий, название происходит от ненецкого «канимей» – «замерзшие, застывшие» (хотя такое определение можно дать каждой ямальской болотной кочке – знаю не понаслышке, т.к. не раз приходилось копать тундрово-глеевые почвы: в июне-июле оттаивает на полштыка-штык лопаты). Более вероятным видится вариант «жертвенное место» / «вымершее болото».

Поселок зачинался в марте 1977 года здесь, когда здесь развернулись работы Всесоюзной ударной комсомольской стройки – популярного тренда той славной эпохи, когда еще молодежь двигалась на север за романтикой, а не только за «длинным рублем». Строили Ханымей путейцы - строители железной дороги Сургут-Уренгой.

Поселок компактный, ухоженный. Видно, что деревца и аллейки высажены недавно – лет пять-шесть, наверное, не больше (на момент моего там пребывания). Не зря поселок отмечен Дипломом Правительства РФ II степени в рамках Всероссийского конкурса «Самое благоустроенное городское (сельское) поселение России» за 2012 год.

Ханымейцы – народ отзывчивый. Поскольку все друг друга, так или иначе, знают, к незнакомым – особое внимание. Мне повезло – молодая чета Батовых пригласили меня на вечернюю прогулку по окрестностям Ханымея. Точнее сказать – на ночную, поскольку молодежь клубится, как принято повсеместно, по ночам. А учитывая, что июль в местах – это пик полярного дня, то я на Pentax снимал без вспышки даже в полночь. *Напомню: Северный полярный круг – это широта 66°33′44″. Чуть севернее – столица ЯНАО Салехард (66°31′48″ с.ш., 66°36′06″ в.д.). Ханымей же южнее почти на три градуса – 63°43′27″ с.ш. (на долготе 75°56′52″ в.д.).

Одно неудобство, хотя и испытываемое мною не в первый раз, это – мошкá (ударение на а), или т.н. тундровые мошки. Местный гнус четко поделил сутки на сферы влияния: в «дневном дозоре» доминируют табанусы (слепни Tabanus), в ночном – те самые тундровые мошки, имеющие на латыни романтичное имя Шёнбауерия пусилла (Schoenbaueria pusilla). Невольно вспоминалось Заполярье, где я имел счастье, будучи двадцатиоднолетним вьюношей, переколачивать траки гусениц у ГТТ-07, весело разбрызгивая грязь кувалдой, в то время как в тощую задницу (и не только в нее) вонзались тысячи маленьких шёнбауерий, выкусывая кусочки студенческой плоти… Это вам не комары, которые по сравнению с мошками, как кажется, вполне невинно протыкают кожу своими стилетами…

Так вот, местный янг-пипл нашел не только оригинальный, но и доступный способ борьбы с неизбежным злом тундры: ди-хло-фос. Прикиньте картину: Аллея. Девушка в платьице легком. Под праву руку – парень, а в левой – изящная баночка аэрозоль-дихлофоса. Весело щебеча, девушка время от времени опрыскивает себя и кавалера облаком ядовитого газа. … А какая экономия на парфюме? – В нем нет смысла, т.к. запах дихлофоса перешибет любую Шанель или Босса… Так и живут (в краткий летний сезон).

Довелось мне побывать и на странном озере, по праву считающихся главной достопримечательностью Ханымея, а потому и «местом отдыха местных трудящихся». Речь о тундровом озерке, что в 15 км от поселка по автотрассе. Озерко без названия. Удивительно оно тем, что линзу водоема с чистой голубой водой в нише из белого морского песка окружают обычные тундровые почвы и на разных стадиях зарастания болотные озерки. Ученые ломают головы над загадкой безымянного ханымейского озера.

Таковы, вкратце, ханымейские достопримечательности.

Март, апрель 2008 г. Тарко-Сале.

Как и вчера, утро – провозвестник наступающего полярного дня, обрушилось внезапно, похоронив надежду на скорое возвращение домой. Четыре утра. Конец марта. ЯНАО, город Тарко-Сале. Священное место народа ненэй ненэча, «настоящих людей». Здесь другие настоящие люди построили поселок, ставший затем городом. Шаманские камлания и вызванные ими «духи углеводородов» создали в итоге то, что и определяет сегодня центр Пуровского района ЯНАО, в котором зарегистрированы представительства несколько десятков известных брэндов нефте- и газодобывающих компаний.

Углеводороды. Нефть. Газ. Стратегический ресурс державы, беда аборигенных этносов, средство шантажа разных прокладочных государств, бельмо на глазу у всяких там Shell, Chevron и прочих, процветание одних и гибель других… Углеводороды. Если так и пишется слово «счастье» на каком-нибудь языке, то явно не на языках самодийской группы.

Каждый живущий здесь знает, что на языке лесных ненцев «Тарко-Сале» – это «мыс на развилке». Точнее место на берегу реки Пякупур недалеко от слияния с ней Айваседапур и образования собственно Пура.Стоит ли говорить, что реки носят «фамилии» основных ненецких кланов: Пяк (Пяко) и Айваседо.

Когда-то, согласно преданиям ненцев, древний народ сиртя (ситря/сихиртя) ушел под землю, в сопки, оставив о себе память в виде легенд и железных орудий, которыми (как верят ненцы) одаривают их вышедшие из-под земли сиртя. «До ненцев здесь жили маленькие люди сихитря. Когда пришли ненэй неннэче – настоящие люди, сихиртя в землю ушли».

Историческая реальность легендарных сихиртя – «людей, живущих в сопках», косвенно подтверждается многочисленных топонимикой ХМАО и ЯНАО, где указывается нечто, связанное с сопками – естественного происхождения холмами-курганами, резко выделяющимися на фоне монотонного ландшафта. Например, название озера Ярте переводится как «Сопкастое», а на берегу озерного мыса расположено городище. Есть на карте ЯНАО: Сихитря седа – Сопка сихитря, Ситря яха – река Ситря, Ситря мя – Жилище сиртя и др.

Отдельная тема – «песенный народ» Ар-ях, (где с языка ханты «ях» – народ, люди), что согласуется с фонемами «арья» (санскр.) и «ария» (иран.-авест.), но имеет свою семантику: «Песенные люди» или «Народ, о котором поется в песнях». В 2002 г. экспедиция Института истории и археологии Уральского отделения РАН вела раскопки у поселения Зеленый Яр в Приуральском районе ЯНАО, и, обследовав небольшой пойменный остров, образованный реками Полуй и Горный Полуй, нашла десятки мумий. Тела проложены мехами тонкой выделки и пластинами меди/бронзы. Уникальный способ мумификации. В пользу версии «народа Ар-ях» свидетельствует мумия №4 - рыжеволосый мужчина в возрасте 30-40 лет. Тело было завернуто в бересту, специально выделанные оленьи и медвежьи шкуры и обложено бронзовыми пластинами. Изголовье зашито нитками из оленьих жил.

Ученые так и не смогли по весьма необычному внешнему облику покойного отнести его не только ни к одной из проживавших ранее или проживающих сейчас народностей на Ямале, но и ни к одной из ныне существующих на планете рас. В вожде сочетались черты людей как монгольского, так и европейского типа. Ученые полагают, что наткнулись на следы абсолютно неизвестной народности, обитавшей в этих местах примерно в XI веке.

Этнографы, работая на севере Западной Сибири, указывали на устойчивость сказаний и преданий обских угров и самодийцев о некоем древнем белом народе, который придя с севера (sic!), населял эту территорию до них, а затем ушел… на юг? В Вечность? Она бывает разная. Кто-то уходит, оставляя добрую память, кто-то – развалины…

Что оставим мы? «Урал Промышленный – Урал Полярный»? Еще одна мегастройка века?

Или мега-афёра, прикрытая красивыми лозунгами и хвалебной писаниной заказных журналистов и умственно ограниченных чиновников. Впрочем, куда без них?

Субпассионарии в эпоху фазового перехода социосистемы правят бал. Главное для этой категории – чтобы поменьше изменений, и побольше картин лакированной реальности. Не их вина, что у них семантические фильтры «не заточены» для восприятия тех граней и уровней Реальности, о которых они даже и не подозревают. Их бы энергию и рвение в другие проекты. Урал экологический. Урал ноосферный. Сибирь священная и Сибирь грядущего Золотого века… Вот это я понимаю… Ради этого стоит рубиться. Заодно и американцам насолить – с их уолтер-мидовским проектом новых американских штатов Сибири.

Что мы делаем? (Мы – люди). Раскачиваем маятник. Когда его амплитуда достигнет максимума, мир «схлопнется». Вдруг кубокилометры пустот, созданных в результате многолетней добычи нефти и газа из-под морских отложений Западной Сибири проявят себя? Вздрогнет земная кожа-кора… Кто знает, какие последствия грядут в результате систематического закачивания нефтяниками в эти пустоты воды, изымаемой, заметим (!) навсегда (!) из круговорота биосферы – потому реки Западной Сибири и мелеют...

И в порт Тарко-Сале теперь не каждое морское судно войдет. Вот и первые звоночки от научного собрата.

Есть опасность, что в ближайшие 50 лет восемь регионов России могут полностью оказаться под водой, в том числе и ЯНАО. Ученые из Лаборатории физики климата и окружающей среды Уральского федерального университета (УрФУ) совместно с коллегами из нескольких институтов РАН, Франции, Германии и Японии дают пессимистичный прогноз: «Затопит все города Ямала: Салехард, Новый Уренгой, Лабытнанги. Соответственно, вся нефтегазодобывающая инфраструктура пропадет». И виной тому видится повышение температуры мерзлотного грунта: от -10 градусов к 2015 году около - 5 градусов. Когда же термометр покажет +1 грунта, начнётся катастрофа. По нарастающей. Есть правда слабое утешение, что Мать-Земля сама продуцирует углеводороды и заполняет ими раны. Надеяться лишь на это? Ведь и климат заметно меняется.

Когда же живущие здесь ненцы, селькупы, ханты, зыряне, а вместе с ними потомки геологов, нефтяники и газовики тоже «уйдут под землю» подобно сиртя, тогда будущее сольется с прошлым, как оно не раз и бывало в метаистории.

Цикл закончится, уступая то, что останется новым этносам, культурам, цивилизациям…инопланетянам? Начиналось же всё в далеком «советском» 1968-м, когда неизвестные герои N-го газового месторождения встречали Председателя Совмина СССР товарища А.Н. Косыгина, прибывшего срочно из Москвы. Обут он был в туфельки, кутался в пальтишко, на голове, «ясен день», шапочка-пирожок. Второй человек в СССР!

Героев только что открытого крупнейшего месторождения он застал в балкé с печкой, смастыренной из железной бочки. Богатыри были одеты в ватные «телаги» без пуговиц (на морозе с ветром они бесполезны). По причине чего один из них встречал председателя Совета министров подвязанным алюминиевой проволокой, а у второго фуфайка застегивалась на загнутые гвозди, пришитые вместо пуговиц…И после этого какие-то п…..сы из Бильдербергского клуба или Трехсторонней комиссии резонно рассчитывают на победу над нами? - Да трусы только одного из этих богатырей им всем по колено будут…

Такие люди. Такова и природа. Минималистская, но яркая; быстрая в вегетации и неподвижная во сне. Тундра-лесотундра…почвы глеевые и что-то еще из подзабытого курса физгеографии. Сегодня тундра - это симбиоз хай-тека и девственных ландшафтов, чья картинка отсылает к неким образам колоний землян на других планетах.

Знаковый образ - Пуровский ЗПК, сияющий своим никелем в багряной полосе осенней листвы карликовой березы и голубики, переходящей в желтизну редеющих лиственниц… Синее-синее небо на контрасте. Глубоко синее. И ты (возвращаясь к осеннему трипу по трассе Екат.-Уренгой), в измазанном и теперь пятнистом от раздавленных ягод пиджаке, счастливый и пронзительный, на какие-то мгновения выпадаешь из этой долбанной консенсусной реальности.

Уже даже пахнет холодом. Хотя еще вьется слабеющий аромат багульника, пряной морошки и кислой лиственничной хвои. Скоро зима. И только газ, чьи голубые невидимые всполохи дают энергию жилам страны сопротивляться тотальной энтропии. Попутный - уходит на факелы, создавая диалектическую, по сути, картину, - особенно зимой: гудящие огненные саламандры в белом тоталитаризме зимы…

Забытый даже немцами Ганс Горбикер был бы счастлив: Огонь и Лёд действительно основа Бытия, начало начал…

Итогом этих поездок в ЯНАО стали книги, буклеты, альбомы и презентационные медиа CD, выпущенные издательством «Баско» (в 2006-2008 гг.), посвященные городам и весям Пуровского района. Использовал свои ранние тексты: Новопашин С.А. «Север. Здесь могли бы водиться люди»_(Проза.ру, 2007), также: «Журнал путешественников «БилеТы Есть», 2008 №2; Новопашин С.А «Хрупкая вечность» //Уральский следопыт, 2009 №8